«Мы места злодеяний превращаем в места памяти». Историк репрессий Анатолий Разумов – о деле жизни, лживых сведениях и личной боли

– чтобы легче сделать его немецким шпионом. А перед расстрелом всегда сверяли данные: как написано в деле и что говорит о себе сам человек. Бывало, что расстрел откладывали. А потом закончилась карательная операция, Крейцера отправили в лагеря, он выжил. У него была феноменальная память. Он запомнил имена и фамилии всех следователей, номера их кабинетов и рассказал при реабилитации, где расстреливали, как все происходило.

Или смотришь в архивах списки расстрелянных, а среди листов с десятками и сотнями имен вдруг находишь закладочку с алфавитом, чтобы вызывающий на расстрел не спутал порядок букв при вызове из камер. «Кто на «А», выходи!» Встречаешь такое, и это не дает взгляду замылиться. Или в этом же списке расстрелянных возле имени написано «часы», а в другом документе: «зубы и коронки из белого и желтого металла» – то, что отобрали перед расстрелом. И после этого, знаете… не замылишь взгляд. По крайней мере свой.

– А что вам запомнилось с мест раскопок?

– В 1997 году на Бутовском полигоне мы раскапывали траншею, длиной метров пятьдесят. Была поздняя осень, дело шло к вечеру, я сидел один в траншее, в которую когда-то сбрасывали людей. Глубина была около трех метров, людей сбрасывали, растаскивали, укладывали поленницей, и бульдозер их засыпал, и в следующую ночь можно было следующую «поленницу» укладывать из расстрелянных, а точнее, недострелянных. (Про недострелянных мы поначалу не понимали.)

Нам нужно было вскрыть погребение с поверхности и сбоку, «с борта», но не занимаясь разбором всех останков, это было бы физически невозможно. Стояла иная задача – оценить характер злодеяний. Вскрыли квадрат, на котором насчитали 59 черепов. На часть людей была накидана куча не пригодившейся одежды.

И вот раскапываю останки и расчищаю скальпелем кисть руки. Чуть глубже скальпелем возьмешь – перед тобой просто земля, а если аккуратно и приглядеться, то будто сохранилась ладонь. Вдруг вижу, что пальцы переплетены с пальцами другой руки, словно брошены навстречу. Расчистил. Сверху на эти две ладони опустился опавший и еще зеленый лист, появилось чувство, что люди были живы, когда их закапывали. А потом долго обдумывали, сопоставили с документами и узнали, что людей к месту казни возили с введенными выхлопными газами в фургон. Всех привозили в таком состоянии, что не надо было достреливать – сбрасывали на дно траншеи, растаскивали, кого надо – пристреливали.

–